Недопонимание
«Всегда улыбаюсь, что бы ни было, как бы себя не чувствовала, когда вижу тебя. Обычно этого достаточно, чтобы вообще обо всем забыть. Просто я люблю тебя. Что бы там ни было».

«И только любовь пусть будет бесконечной, пусть повторяется, пусть возвращается в с е г д а».

«Проблемы явной нет, но она есть».
   
«Я хочу постоянно говорить «мы», потому что это самое удивительное слово, которое я знаю. Это наше «мы».

«Человек нуждается в драматизме жизни и переживаниях; и если на высшем уровне своих достижений он не находит удовлетворения, то сам создает себе драму разрушения».

«Привыкнуть к чему-то новому легко, если касается родного человека, но привыкнуть к чему-то новому и нерадостному — невозможно».

«Там, где я, должна быть ты, разве не так? Мне нужно, чтобы ты была рядом. Всё просто».

«Любовь необъяснима. Ты любишь. Обстоятельства не важны, ты любишь. Существует миллион причин за что и почему, однако всё сводится лишь к одному — любишь. Ты хочешь быть в её снах и видеть в своих. Дышать её счастьем и пить её радость. Ты хочешь любить насколько возможно и любишь до невозможности. Без причин. Любовь необъяснима, Гё».

«Даже среди миллиарда незнакомцев, я найду тебя. Даже среди мириад звёзд, я найду.  Даже потеряв след, потеряв тебя, я найду, потому что нас навечно связывает красная нить. Разорвать никто не в силах, разворовать немыслимо».

«Мы спасёмся потому что любим. Потому что вместе. Потому что мы — это вечность, наша вечность. Неразрывная связь. Крепкая нить. Мы — это определённая сила. Мощная. Мы — это всё, что есть у меня. Не бойся, потому что я буду оберегать нас. Повернусь лицом к ветру, бесстрашно усмехнусь надвигающейся стихии, ведь за спиной будешь ты. А я хочу навечно остаться стражем нашего спокойствия, нашего счастья, нашего мы».

«Я обещал, значит бурю мы не переждём, мы переживём».   

«Мы перестали с тобой играть в унисон, а я так скучаю по этому самому унисону, но порчу всю гармонию, играя не в ритм и сбивая тебя».

«Детям тоже снятся кошмары и тогда они прибегают в комнату родителей, отчаянно требуя защиты от монстров под кроватью. Мы вырастаем, монстры под кроватью никуда не деваются, мы просто учимся жить с ними. Мы просто к ним привыкаем».

«Суровая правда: когда мы были детьми, мы притворялись, что плачем, когда хотели спать, чтобы привлечь внимание мамы. Сейчас мы притворяемся спящими, когда тихо плачем, чтобы избежать вопросов».

«Мы парадоксальны, знаешь. Обычно семейные пары заходят в тупик, потому что один обвиняют другого. А мы с тобой. Обвиняем себя».

«Больно, когда идешь трещинами. Еще больнее, когда замечаешь трещины на другом».

«Я твоя лучшая подруга, я люблю тебя, поэтому я с тобой и мне плохо от того, что я не смогла тебя поддержать. Никогда не думай, что ты не можешь прийти ко мне по любому поводу. Я буду рядом всегда. Мог бы и сказать, если захотел выпить.  Зачем еще нужны друзья?».

«В жизни всегда найдутся причины, чтобы опустить руки, но этого делать нельзя. Все песни когда-нибудь заканчиваются, но разве музыка становится от этого хуже?».

«Когда я смотрю в твои глаза, я вижу в них свой остаток жизни, я вижу его с тобой».

«Как ты читаешь книги, как смеешься и даже как сердишься – ты не понимаешь – вот это и есть идеально».

«За спиной – ты. И это так приятно ощущать за своей спиной т е б я. Ты бы только знал насколько».

«Я верю, что любовь побеждает все. И это не значит, что не будет сложных времен, или сложных вещей, с которыми нужно разобраться, потому что они будут. Но найти того человека, который будет помогать вам, и знать, что этот человек тоже любит вас...
Это все спасает, все прощает, все оправдывает. Это ответ на все. Абсолютно. Все».

«Не столь важно, что происходило каждый месяц, каждый год, ведь важнее вместе. Любую непогоду пережить он мог с ней, с подругой или женой. Главное, с ней».

«Всё же, иногда стоит остановиться и осмотреться вокруг — чудо совсем рядом. Ни одна любовь не бывает без трудностей, ни одна любовь не бывает без счастья. Трудности найдут вас через три недели или через три года, не столь важно. Они найдут вас. Ваша задача — не сломаться и вовремя всё исправить. Извиниться и простить. Изменить что-то в себе, но не пытаться изменить другого. Смириться с тем, что бывают обстоятельства. Не обвинять. И если ошибка допущена — извлечь урок, только не растягивать её на всю оставшуюся жизнь, переваривая и обдумывая снова и снова. Ведь счастливыми быть намного приятнее».

will you marry me?
«Гё, когда меня попросили описать тебя, признаться честно, я растерялся. Ты невероятно прекрасна и говорить об этом можно бесконечно. Не уместить всех слов в пару минут до закрытия магазина. Не уместить в мире и небе столько слов. Я бы придумал новые, дал им своё значение, описывающее тебя. Пожалуй, нужно научиться выражаться кратко».

«Хочется домой. Хочется туда, где каждый вечер будешь ждать ты. Наш дом. Сегодня это мечты, а завтра ты поможешь воплотить в реальность?»

«Ждать, поверь мне, нелегкая работа».

«Я не могу постоянно твердить тебе, что скучаю, потому что тогда переживать будешь ты, а я всегда буду хотеть, чтобы твой самолет совершал посадку без каких-либо трудностей».

«Можно сколько угодно долго притворяться сильным, но кем бы мы были, не ощущая простого человеческого тепла? Кем бы ты был, не зная заботы, когда кто-то волнуется, тепло ли ты одет и во сколько вернёшься домой? Смог бы ты спокойно спать, зная, что самый важный человек сейчас не с тобой? Тебе тоже, как и всем, нужен тот, с кем действительно чувствуешь себя собой, не боясь казаться странным, сумасшедшим или глупым, — тебя ведь любят именно такого — настоящего».

«Это так забавно, знаешь, что любая, даже малейшая деталь моей жизни связана с тобой. Так недолго дойти до меланхолии и даже загрустить, честное слово – возвращайся быстрее».

«Я всегда буду ловить тебя. Всегда-всегда-всегда. Ты будешь только в моих объятьях. Всегда-всегда-всегда».

«Ты меня только позови – я в любом случае соглашусь, не стану по долгу рассуждать. Прибегу, прилечу – ты только позови. Ты только протяни руку, а я схвачусь»

«Но ты не представляешь, как я счастлива просто наблюдать за тем – как ты счастлив, готовая разделять твою любовь полностью. И всегда».

«Ты определенно знаешь во что влюбляться, Сон Джун Ки. – палец вверх, намекая то ли на небо, то ли на себя».

«Но ты смотришь на меня так, как никто вообще никогда не смотрел. Еще немного и подумаю, что где-то за моей спиной и правда как минимум крылья или целая вселенная».

«Без тебя я не то, чтобы тоскую, но невыносимо устаю. Смертно устаю быть без тебя. Именно поэтому так не хотела засыпать, совершенно не хотела, отчего-то боясь потерять эти самые секунды. Мне всегда мало, знаешь ли».

«Неожиданности – это по твоей части».

«Я так привыкла, что ты рядом вне зависимости от обстоятельств, что у меня всегда будет твое плечо, на котором можно будет заснуть, что я упустила и не рассмотрела даже малейшую возможность, что в один прекрасный день этого моего «всего» может и не быть. И ты можешь и не случиться».

«Наверное, я любила его больше, чем себя. Потому что, даже засыпая в своей постели, я представляла, как он спит где-то там, далеко от меня. Я представляла и мне хотелось поправить ему одеяло или его мир,  если он не в порядке».

«Ты просто будь, Джун. И дальше - просто будь. И большего, кажется не надо».

«Возможно, Бог хочет, чтобы мы встречали не тех людей до того, как встретим того единственного человека. Чтобы, когда это случится, мы были благодарны».

«Я думала, что любовь - эксклюзивная вещь, которую я никогда не смогу получить. Но потом, я посмотрела прямо перед собой, и нашла любовь своей жизни».

«Ты, сама по себе, стоишь чего угодно».

«Ты очень нужна мне. Ты. Нужна мне, Хегё. Без Хегё не будет Джунки, всё довольно просто».

«Разве может человек прожить без звезд? Прожить в темноте, потому что солнце ослепляет, а звезды для меня не холодные, а близкие и теплые. Потому что звезды — это твои глаза. Что я могу без неба?»

«Наша жизнь — это единство двух стихов, это созвучие двух песен… Наша жизнь — это мы, бесконечно отраженные друг в друге».

«Мне всё чаще кажется, что, ты одна понимаешь меня во всём мире. Это правильно?»

«Меня, ты в моих руках, но мне м а л о. Чем дальше, тем больше не достаёт тебя. Тебя мало и хочется больше. Секунда без тебя невыносима. Одиночество в тёмной квартире душит и задавливает. Мир окончательно серый. А мне необходимы твои руки, твои губы и твоя любовь. Сейчас и вечно. Мне необходима ты и небо. Мне нужна ты и звёзды. Время ничтожно, жизнь ничтожна, это всего н и ч е г о, я хочу больше, больше чтобы быть рядом с тобой. Просто позволь быть рядом. Сейчас и вечно».

ты есть в списке выживших
«Если ты плачешь не от счастья – то прекрати немедленно».

«А любить - значит выполнять обещанное в любом случае. Не вернуться – это не про тебя. Это не про нас. Так что, пожалуйста, не заставляй меня убедиться в обратном – возвращайся. Пожалуйста, выживи. Пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке. Пожалуйста, скажи, что тоже видишь те же самые звезды над головой».

«Я верю — а ты живи. Ради меня. А я буду ждать. Я буду упрямиться до последнего».

«…я буду искать тебя вечно. Среди людей или же среди звезд. Как получится. Ведь если ты любишь кого-то, разве не нужно быть с ним?»

«Ты знаешь, я проиграла с самого начала. А если точнее с самого первого поцелуя».

— … Профессионалы не смогли никого отыскать, а ты…
— А тут появлюсь я и изменяю ход событий! Я же отлично умею искать и находить - издержки профессии.

— Назови мне статистику выживших при авиакатастрофе. Разве что он у тебя не огнеупорен... Разве кто-то может выжить в горящем самолёте?
—  Ты права. Но он не кто-то.

«Лучше любить и потерять, чем не любить вовсе? Чушь. еще одна псевдо-истина. поверь мне, это не лучше. Не нужно открывать мне рай и потом сжигать его дотла.

«Если у меня солнечный удар, то не нужно приводить меня в чувства – не хочу. И если это мираж, пожалуйста не надо его рассеивать. И даже если я умерла – прошу, не надо меня воскрешать. Слишком сладко. Даже если это рай, который по температуре раскаленного воздуха больше напоминает преисподнюю – оставьте меня здесь».

«Ты не можешь исчезнуть без меня, Джун. Пожалуйста. Прошу. Не надо. Никогда. Не исчезай».

«Умирать не больно. Не больно, больно – когда больно тебе. Больно – когда ломают, когда заставляют делать то, что идет в разрез с человеческой природой».

«Я та, кто хотел жить больше всего на свете, кто наслаждался каждым жизненным мгновением, которая так любит жизнь, теперь сгораю здесь заживо в тысячах километрах от дома, в нескольких – от неба. Вокруг меня сплошные стены, совсем нет воздуха, ничего нет. Я та, кто не требовал ничего больше, ничего больше жизни, теперь… Умираю?»

«Послушай меня…Обещай мне…Что я стану счастливым воспоминанием.  Воспоминание первой любви, которое не помешает тебе полюбить снова. Я не хочу становиться призраком… Джун. Я хочу стать ангелом».

«Я не буду тебе сниться, не буду тенью следовать за тобой, я не хочу так. Не хочу казаться, мерещится. Лучше выкинуть все фотографии, лучше не ждать, лучше не умирать, лучше не быть как я. Не видеть вообще, если тяжело, не искать в толпе, не путать со случайными прохожими, не стать мучительным сновидением. Лучше не перечитывать дневники, не смотреть какие желание не исполнили. Лучше выбросить мою вазу, чем смотреть на нее и мучится, мучится бесконечно. Не жалеть. Вот таким воспоминанием хочу стать. Если и приснюсь, то это должен быть хороший сон. Я буду любить тебя вечно, но не рядом с тобой... прости меня».

«Там где ты не может быть тяжело. Не может быть ада. Там ведь. Рай».

«А если я хочу? Если хочу забрать себе все твои мучения и страдания? Хочу до ужаса, просто хочу, разрывая себя — хочу. Это полнейшее безумие, это же моя любовь, невыносимо видеть, как она сгорает».

«Если последний день вместе, последний день вместе дышим, позволь прикоснуться, обнять, поцеловать. Только так я хочу отпустить этот последний день. Только так».

«Потому что ты моё чудо, с самого начала и до самого конца».

maybe-to-night
«Я могу легко летать благодаря тебе».

«В конце моего пути всегда ты»

«Они уже не пьянеют так быстро, но цветы, цветущие внутри опьяняют всё равно. Пьяны от любви, особенно он».

«Всё, действительно идеально. Идеально, что три года пролетели совершенно незаметно, идеально, что не изменилось практически ничего. Она готова поверить в то, что повзрослела \такое случается, если ты становишься родителем и тебе в конце концов уже 30-ник\ и набралась какого-то опыта, но по сути мы оба – всё такие же. Все такие же чудаки».

«Зачем нам гарантии любви, если она вечна?»

«Пусть люди не верят – они к этому склонны. Нет в нашем лексиконе слова «невозможно», потому что мы уже не раз нарушали все мыслимые и немыслимые законы пессимистов».

«Ты знаешь, я хочу всегда просыпаться с твоим именем на устах и засыпать с желанием увидеть тебя во сне».

— Кем бы я была, если бы ничего не подарила?
— Ты была бы самой прекрасной женщиной на планете.

«Ты в моих глаза, Гё. и вытащить тебя нельзя. в глазах и сердце. Ты».

«Звёзды кружат голову, звёзды снаружи и внутри. Однако он с уверенностью может сообщить, что одна, самая прекрасная звезда всегда рядом. Она ярко сияет и освещает его жизнь. Его звезды. Такой в мире больше нет, потому гордость накрывает с головой».

«Я предупреждал, что бываю ужасно ревнивым? Просто, без особой причины. Просто, потому что хочу уверять себя вновь и вновь — ты моя. Целиком и полностью. Моя».

– Теперь точно никто не помешает, к чёрту всех профессоров, пьяных дураков и бабулей с кошками, – полушёпотом, не разрывая расстояния в три сантиметра. 
– Мне просто нужна ты. «Мне просто жизненно необходима ты».

«Ты знаешь, Джун, все дело в том, что кожа на руках у меня сухая – наверное все из-за того, что слишком много копаюсь в песке и земле. Это совсем не руки принцессы, но когда к тебе относятся лучше, чем к принцессе, можно на некоторое время поверить».

«Ревнивый дурачок. Но мой. Совершенно полностью».

«И остается только подчиняться, потому что сопротивление совершенно бесполезно. Сопротивление тебе немыслимо. С о в е р ш е н н о».

— Ты ведь знаешь, что если сейчас ничего не сделаешь, то ты большой дурак?
— Знаю, даже не мечтай, я не остановлюсь.

«Так глупо ревновать тебя, милая.  Так просто стать последним дураком на планете, безумно любя женщину.  Так непросто терпеть чужие, похотливые взгляды, обращённые к тебе. Однако я не смею сомневаться  в тебе  любимая».

«Ты как никогда прекрасна, знаешь? Лишаешь рассудка прикосновениями, завораживаешь сияющим взглядом, заставляешь тосковать по твоему теплу. Заставляешь испытывать ужасную, но сладостную зависимость.  Истекаешь по моим венам. Только ты. Ты сильная, ты целая вселенная, и сегодня я ощущаю это всем своим существом и каждой клеточкой тела. Твоя сила п о к о р я е т».

«Внутри цветочно-пьяная весна и колыбельная, почему-то звучащая её далёким голосом. Голосом любимой. Потому что рядом, в его объятьях, тихо посапывает. Любимая. Он очарован ею во сне и наяву. Очарован полностью».

«Мой и только мой. В этом мире не так много по-настоящему моего. Неотделимо, навечно и даже дольше. Я знаю, что в следующих мирах, в следующих жизнях – мы все равно будет принадлежать друг другу. Безраздельно. Навсегда».

— Это нечестный прием, ты в курсе? – фыркает, когда ее отпускают. А губы улыбаются. Вот так всегда. — И как прикажешь с тобой спорить? – усмехается, поправляет платье.
— Зачем со мной спорить? Не спорь со мной, ты имеешь право на выходной, тем более сегодня. Кстати, все приёмы хороши, даже запрещённые, самые действенные.

«Щепотка соли и любви, пятьдесят грамм сахара и нежности».

«Быть родителем – сложно. Быть родителем – самая интересная вещь, которая могла случиться в ее жизни. В их жизни. И одна из самых прекрасных».

«Джун, знаешь, я думаю невозможно быть еще более счастливой. Джун ты знаешь, что я никогда не смогла бы быть более счастливой, чем сейчас. Несмотря ни на что, что бы там в прошлом ни было. Не было в этой жизни человека, которого бы я любила так как тебя. С такой жизнью как у меня хотеть в рай – эгоизм, ведь для меня рай был построен на земле. Так бывает? Выходит бывает».

«Вся штука в том, что никогда не могла злиться и обижаться долго. В особенности на тебя. Вот посмотрю на тебя и злость куда-то испаряется, остается только нежность всепоглощающая».

«Джун, милый, ты знаешь, я всегда буду тебя ждать. Джун, родной, ты знаешь, я всегда буду тебя любить. Джун, любимый, ты знаешь я не могу без тебя».

«Она уже не будет к нам приезжать. Она оказалась куда важнее всего, что так дорого молодому сердцу. Она вдруг стала смыслом жизни. Только он об этом не знает. Миллионы причины и оправданий. Придёт время, ты повзрослеешь и всё поймёшь».

В зоопарк должны были привести новый вид обезьянок. Именно тогда, когда он бы уже не смогла на них посмотреть. Наверное, странно вспоминать об этом, когда прошло почти пять лет. А ещё у них были забавные прозвища, \Джун всегда поправлял, что это "позывные"\ "Земля" и "Луна". Невозможно представить Землю без её единственного спутника Луны. На инстинктивном уровне мы выбрали себе такие игровые имена, чтобы даже в своём вымышленном мире быть вместе. Невозможно представить себе друзей лучше чем мы. Пусть мы и не общались 24\7.

Только позже, только через много лет я замечу тебе, да и себе тоже, что всегда бежала тебе на встречу на всех парах. Что в тот день в сентябре 2008, что много позже в 2012 и еще чуть позже, разбивая коленки в августе 2013. Я всегда бежала к тебе, чувствуя ветер в волосах. А ещё рядом постоянно была Тэ Хи и что-то кричала мне вслед. Я всегда бежала к тебе и утыкалась в плечо, потому что значительно ниже. Я просто не предавала этому значения.

Она любит спрашивать о том "как у тебя дела", но редко рассказывает о своих делах, не считая их такими же интересными или важными. Или просто забывает рассказать о своём времени, поглощенная другими людьми и их жизнями.

На самом деле я неуклюжая, когда это не нужно, пусть и любила в детстве залезать на деревья. Тебе ли не знать в конце концов. Но я знала, знала даже падая, что ты меня поймаешь как бы там ни было.

Прошлое, о котором теперь будут вспоминать с улыбкой, а не с тоской и грустью. Прошлое останется приятным воспоминаниям, уступая место будущему, которое начинается прямо сейчас. Начинается с крепких объятий и маленького удивления. Он крепко обнимает в ответ, потому что тонет в море, а когда тонешь, разве думаешь о том, как смотрят другие?

– Я скучал. Правда скучал. Тебя не хватало, особенно летом. Когда впервые поднимал самолёт в воздух, надеялся, что твоя мечта тоже сбывается. Представлял, как ты находишь старую вазу или откапываешь кусочки разбитой посуды. Мне не хватало рассказов о древнем мире и раскопках, честное слово. Поэтому . . . сейчас я счастлив.

Когда я обняла его, я услышала, как бьётся моё сердце. Звук был такой, как у больших часов.  Это был звук начала моей новой жизни...Просто я не сразу это поняла.

Приятно прощаться зная, что вы ещё увидитесь...
Завтра и послезавтра и послепослезавтра...
Всегда

– Просто знаешь. Так уж повелось. Даже если бы к нам зашел Ричард Гир параллельно со мной, мама решила бы, что он мой будущий жених. А это, знаешь ли неловко, ведь я не Джулия Робертс.
– Верно, ты не Джулия Робертс, ты красивее.

Я не скажу нам, что ты вдохновляла меня на полёты.
Я не скажу, что думал о тебе, когда впервые было страшно.
Просто ты моя вечная сила.

Просто ты до ужаса соскучился.
Просто она твой друг. 
Просто . . . вы ведь виделись ещё вчера.

Нет, Джун, ты определенно потрясающий, знал об этом? Ты ведь теперь каждый день летаешь! Все же ты необыкновенно потрясающий!

— Я всегда думала об этом и... не думаешь, что наша жизнь удивительна? Мир, где мы живем удивительный. Как здорово,
что мы живем. Как здорово, что мы живы, Джун!

Гё очень легко воспламеняется, но при этом это не опасно. Как всё тот же бенгальский огонь. Гё горит , но не сгорает.

шрамы наших сердец
«Даже если все исчезнет, даже если никого не останется. Её вечный июнь останется с ней».
«Берег. Ей нужен спасительный берег. Берег, к которому она всегда возвращается в конечном итоге, к которому всегда хочется возвращаться. К человеку, с которым мысли совпадают. С её лучшим другом. С её Джуном».

«Гё, я хочу многое сказать тебе. Я люблю тебя. Люблю больше, чем просто друга. Ты мой лучший друг. Ты прекрасный друг. Я влюблён в твою светлую и, на самом деле, добрую душу. Я влюблён в твою вечно солнечную улыбку. Влюблён в твой смех и голос. Влюблён в твои рассказы о каких-то раскопках и древнем мире. Я люблю твоё увлечение археологией, а ещё люблю твои платья. Люблю твой удивительный характер и способность никогда не сдаваться. Люблю наблюдать за тобой со стороны, потому что ты бываешь милой, смешной или до невозможности красивой. Ты ценишь всё простое и любишь жизнь. Ты идёшь сквозь трудности несмотря ни на что. Я люблю тебя».

— Ты смотрела на часы?...
— У меня срочное дело.
— Я не справочное бюро. Хе Гё уже второй час ночи… Я хочу спать!
— Послушай меня. И не засыпай – это важно! Что если. Предположим. Чисто теоретически…
— Кладу трубку.
— Что если лучший друг поцелует лучшую подругу, но при этом она выглядела наверное очень жалко. – выпаливаешь на выдохе быстро, даже глаза зажмурив.
Секундное молчание, в трубку раздается удивленный присвист.
— Поздравляю?... 
— Я рассуждаю чисто гипотетически! Придержи свою фантазию там!
— Во-первых, я уже говорила что дружбы мужчины и женщины не бывает. Это оправдание для тех кто нравится друг другу, но не встречается из-за того, что один не дотягивает до стандартов другого. Во-вторых, из жалости не целуют в губы. В-третьих, ни одна женщина не будет расстраиваться из-за того, что ее поцеловал мужчина, который умеет это. Как сказал мне однажды один парень.
— Я не уточняла куда...
— Иди спать, Гё. Хотя не стой еще одно…
— Что?
— Тебе понравилось хотя бы?
— Пока!
«ты был уверен, а я отступила. ты был влюблен, а я растеряна. я послушала голову, а ты сердце».

«Одно твоё слово может изменить мой мир. Одна твоя просьба может изменить всё. Нет ничего дороже для меня, чем ты. Ты знала? Я готов. Я готов сделать всё для тебя.Только скажи. Умоляю на коленях. Скажи»

part two: how long will i love you
— Можешь сказать мне: «Сон Хе Гё, ты безнадежна». Я даже не обижусь… Ты точно не передумаешь насчет свадьбы? Как же выражение: «Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок»?
— Ты безнадёжна, Сон Хегё. Сама же нашла какой-то никому неизвестный путь к моему сердцу и говоришь такие вещи. Полное безобразие.

«Счастье – оно вот оно, совсем рядом, достаточно протянуть руку, сжать плечо не сильно, осязаемо почувствовать тепло. Счастье — оно же вот оно, ее счастье, мирно посапывающее с правой стороны кровати в этом небольшом их личном мирке».

«Да-да, Джун, он говорит, что в любовь «падают». Не восходят, а проваливаются с головой. Прямо как я. П а д а ю. В тебя. Он говорит, что вся жизнь это акт веры и авантюры. И когда мы делаем шаг мы не знаем – не провалится ли земля у нас под ногами, но мы верим, что нет. Это акт веры. Когда мы вступаем в отношения — это акт веры. Знаешь, я лишь могу добавить, что любви нужно лишь сдаваться, не сопротивляться, нет. Любовь — покорение другому человеку».

«А еще я люблю твои брови, когда они удивленно взлетают вверх, когда я в очередной раз неудачно пошутила, а ты воспринял всерьез, я даже люблю, когда ты хмуришься, люблю утыкаться пальцем в лоб, чтобы складочку между бровей разглаживать.
Я люблю твои губы, когда они изгибаются в улыбке и когда ты их поджимаешь. Я люблю твои губы, люблю их целовать».

«Что это за чувство, когда ты понимаешь, что ты — дома? Когда, еще не проснувшись до конца, в мягком ворохе одеял и подушек вдруг натыкаешься на теплое, родное, дышащее сном тело того, кого любишь. Когда спустя годы возвращаешься в тот дом, где жил ребенком и необдуманно рассматриваешь все полки, ящики, шкафы, словно в поисках чего-то, и находя старую сломанную игрушку — улыбаешься. Когда ты точно знаешь, что на самом обычном диване место слева — самое удобное, потому что матрас там продавлен уютной ложбинкой, а на подоконник рядом можно ставить чашку… Чувство дома… Оно где-то глубоко в нас, и уходя, мы уносим его с собой, чтобы одарить им новые места и новых людей. И поэтому нам некуда и незачем возвращаться. И сейчас, глядя на вещи, так и не ставшие мне родными, я понимаю, что однажды моя повзрослевшая дочь будет осторожно брать их с тем же чувством щемящей ностальгии по детству. А я… Я буду с тобой. Искать тебя, любить, терять и снова находить. Жить с тобой и умирать с тобой. Потому что когда-то давно, много жизней назад, это странное чувство, чувство дома, я оставила тебе, уходя. И теперь рядом с тобой — я нахожу свой дом. В тебе. И знаешь, я не хотела бы, чтобы было иначе».

— Я могу хвастаться, что у меня таки есть свой персональный будильник? Ну хотя бы такой будильник не раздражает. Ну просто очень  привлекательный будильник — и как тут было не проснуться?
— Обещаю быть самым приятным будильником на всю твою жизнь . . . и самым привлекательным.

Либо я сильная, либо ты просто не сопротивляешься совершенно. Поддаешься же. Стоит ли мне сказать,  что так не интересно, но…Мне нравится.

И вот так всегда, если честно — я дурачусь, а ты в какой-то момент становишься серьезным. Но бывает и по-другому изредка, когда я позволяю себе быть не просто той самой лучшей подругой, которая готова подшучивать бесконечно и также бесконечно выслушивать, если что. Когда я позволяю себе быть твоей невестой. Твоей… да просто твоей.

— И какую дораму вы снимаете на этот раз? Это мелодрама? Ты уж прости, мой любимый зять, но на этот раз она пойдет со мной. Надо делиться.

Джун, подожди немного и я вернусь. Я надеюсь, что ты будешь ждать. Я надеюсь, что я тебе понравлюсь.

Ты хотела красивое платье. Ты хотела оставаться в нем собой, не изображая из себя ничего больше. Потому что ты, Джун, полюбил именно м е н я.

Тот, кого ты любишь, это он. Тот единственный, который снится, когда ты не закрываешь глаза. Который нежно обволакивает тебя дремой тепла и уюта, мягко качая на руках бытия. Который нежно выдыхает в твои волосы смех звезд, разлетающийся яркими осколками счастья на ветру, оседающий на твоих губах. Тот, который, меняя мир, однажды становится им, только твоим…
Тот, кого ты…
. . . Любишь

— Прости, все, что я могу — это извиниться, но у меня есть компенсация! И, кстати, раз уж с завтраком не вышло — я сделаю чай. И тут могу поспорить, что никто его лучше меня не сделает.
— Я не хочу, чтобы ты научилась готовить, иначе таких извинений не будет. Давай обойдёмся моими завтраками и твоим чаем. Иногда будешь радовать меня чем-то вроде . . .   вроде этого.

— Твоё свадебное платье я смогу хоть расстегнуть? Пошутил, забудь. Забудь-забудь. Я иду переодеваться. Ты же не пойдёшь со мной, нет? Так и знал. Забудь.

Разве может случится что-то более прекрасное, разве можно услышать что-то более радостное чем её я счастлива? За эти слова, Гё, я был готов всё отдать. Ты знаешь, Джун, теперь знаешь, что твоя женщина с ч а с т л и в а. Так бывает, мы падаем в любовь. Так бывает, Гё.

Да, разве можно спать в такой момент? Наверное, я спал крепко чтобы быстрее наступил тот самый день. Чтобы быстрее надеть кольцо на твой палец, чтобы быстрее сказать всему миру . . .  Ты теперь моя.  Да, Гё, падаем в любовь, отдаёмся друг другу без остатка. Такой и должна она быть, любовь. Правда?

Я готов вечно целовать тебя по утрам. Только скажи. Я готов.

– Видишь ли, без Гё я теряюсь окончательно. А что нужно собрать?   
– Боже, может за тебя ещё и жениться? Предлагаешь позвонить ей и спросить?   
– Кольца!
– Бутоньерка.   
– Здесь, всё здесь.   
– Туфли.   
– Где же они . . . 
– Джун! Соберись ты уже! Или мне залезть в ваш шкаф? Гё не одобрила бы. 

Гё, я и забыл о своей мечте жениться на тебе. Мне казалось, предел счастья — оставаться твоим другом. Ещё один предел — оставаться твоим парнем. Однако теперь понимаю, что предела не существует. Ты моя подруга, ты моя любимая девушка, ты моя жена.

– Чего лыбишься? Гё ещё не спит?
– Она пожелала мне спокойной ночи…
– Безнадёжный. Спать пора, иначе опоздаешь на собственную свадьбу. Или ещё чего забудешь. Кольца положи на видное место, да-да.   
– Хун, я так люблю её, безумно. Разве бывает так? Такое чувство, будто разорвёт на части это огромное счастье.
– Тебя разорвёт если не будешь спать. Давай, дружище, идём. Моё лицо прекрасно, да? 
– Идём, только не пугайся, если я обниму тебя во сне.
– Это чем вы занимаетесь по ночам? Я, пожалуй, посплю в зале.   
– Как скажешь! Мне то просторнее будет. Я просто обнимаю её во сне, чего ты надумать успел, пошляк.   
– Кто ещё из нас пошлый. Спокойной ночи!

«Ты знала, что в тебе можно потеряться, утонуть и не вернуться? Без шансов. Ты знаешь цену своей красоты? Знай, что она бесценна и не может стоить даже целой вселенной. За то ты — моя бесконечная вселенная, в которой ярко сияют звёзды, в которой можно найти дом и покой. Вселенная с тёплыми объятьями, сияющими глазами и невозможно красивой улыбкой».

«Я бы назвал это преступлением. Преступление твоей красоты. Прямо сейчас она немного меня убивает. Она немного сводит с ума, или много — не могу разобраться. Пьянит, завораживает, топит в необъятном, белом море. Я, добровольно сдавшийся в плен, ты знаешь об этом. Я, видящий в тебе истинное произведение искусства. Высшая, наибольшая грань совершенства и гармонии только в тебе. Да, Гё, могу бесконечно рассуждать о том, насколько красива моя невеста, превзошедшая любые ожидания и любое эстетическое наслаждение. Могу бесконечно рассуждать над смыслом слова красота, глядя неотрывно на тебя».

«Ты, тонкая и лёгкая, осыпанная, щедро одаренная звёздами. Ты, уносящая в небо к белоснежным облакам. Ты, обрамлённая кружевами и белизной, мягким сиянием и превосходной простотой. Ты, птица, выпорхнувшая из рая чтобы забрать меня и вернуться туда вместе».

«Моя самая заветная мечта, мечта всей жизни и значащая всю жизнь, являющаяся её смыслом многие годы, вот она, в тебе. Сладостная словно зефирное облако, воздушная и лёгкая словно пена морская, моя мечта».

«И вот я, в нескольких сантиметрах от тебя — весь твой и только твой.  Забери меня, иначе не выживу, задохнусь где-то между небом и землёй».   

«Целые сутки. Что поделать, если за эти месяцы «снова вдвоем» она так привыкла ощущать его рядом постоянно, что каждый час без него приравнивается к целому году, это даже не гипербола, на этот раз Ге не преувеличивает, пусть и склонна к этому».

«Ты хочешь знать что снова и снова будешь смотреть в его глаза и целовать, целовать бесконечно, потому что тебе безумно нравится его целовать. Тебе просто хочется быть рядом с ним, слышать его смех, ощущать его тепло, любить его… Любить его одного, безумно и навсегда, отдаваясь этому целиком, открывая новую вселенную только для него. Ту вселенную, которая становится тем самым потерянным небом для странных одиноких птиц, которыми они могли бы стать друг без друга».

— Как можно не любить форму, я не понимаю? Это ведь фантазия любой девушки разве нет?
— А как же форма прокуроров, поваров… может быть тебе и форма хоккеистов нравится?
— Это совсем другое, не путай кислое с соленым…
— Ну, так выйди замуж за Джуна и я гарантирую исполнение всех твоих фантазий относительного этого. Всех, причем ежедневно.

Я обожаю тебя, я восхищаюсь тобой, я боготворю тебя, я без ума от тебя и забываюсь каждый раз добровольно. И знаешь, что еще? Я люблю тебя.

Ты мое небо, моя гавань, мое убежище.
Я всю свою жизнь стремилась к тебе. Ты знаешь, Джун, я никогда не любила математику, но помню тот график функции, предел которой стремится к бесконечности. Ни к нулю, а именно к бесконечности. Я не сразу поняла тот простой факт, что не могло быть иначе, что при любом значении функции я всегда буду стремится к одной конечной точке.
Там где ты — мое начало и мой конец, так уж получилось.

Три слова. Десять букв. Скажи мне их и я твоя. Мне бы хватило и трех слов, если честно. Мне бы хватило своего имени, произнесенного твоим голосом, чтобы расплакаться. От счастья, разумеется.

Гё, кажется, ты всегда идёшь ко мне.  Ты всегда находишь меня.  Ты всегда будешь идти ко мне. А я буду ждать, буду протягивать руку, буду идти навстречу.

Она достойна тысячи поклонов или безграничное количество. Она достойна всего мира. Она, его первая и последняя Сон Хегё.

– Жених может поцеловать невесту только раз? Какая жалость.

Ты и я в нежном, плавном танце. Ты на моих руках. Высшее счастье, словно мы, только мы вдвоём сейчас взлетим. А мы и взлетаем, мы порхаем в свой мир, в свой райский сад. Мы. Теперь мы. Навсегда мы. Навечно мы. 
В этом хороводе звёзд. В этом мягком сиянии. В этой игре небес.  В этом счастье.

У меня нет ни мандаринов, ни игристого вина, ни традиционных новогодних угощений. Но тем не менее у меня есть свой маленький праздник. Очень свой, очень личный. Очень лунный. Очень… мой. На несколько дней исчезают дела, работа, планы, графики и схемы. И я просто могу быть любимой женщиной. Сидеть вечером рядом и не думать, какие задачи необходимо решить завтра.

Я буду говорить, улыбаясь уголками губ и целуя тебя в макушку. Я буду рассказывать тебе новые истории из своей вроде бы ничем непримечательной жизни, а ты — смеяться в ответ и фыркать добрым теплом мне в губы. Я буду рассказывать тебе о том — как люблю тебя и какие же все же теплые.
Твои руки.

— И еще, знаешь что… Я ведь не должна была разрешать себя целовать. Потому что ты спросил. О таких вещах не спрашивают. Такие вещи просто берут и делают. Нет?

Поцелуй меня в сердце. Поцелуй меня наизусть. Поцелуй меня насквозь. Поцелуй меня.

Мы не из тех, кто стремится к новому повороту. Мы из тех, кто создает их собственной жизнью.
Впереди у нас — пол жизни. И это — уже повод научиться быть счастливыми \пусть мы и умеем, мы уже давно научились\. И выходить на перепутье дорог, и вдыхать полной грудью ветра, и смеяться, просто так, оттого, что небо глубже и шире любых слов, оттого, что есть к чему стремиться и кого желать. Мы ещё успеем. Пожить, надышаться, налюбиться, настрадаться вволю \даже без этого никак, потому что это ж и з н ь\. Мы ещё успеем коснуться рукою звёзд и сочинить свою лучшую поэму. Мы еще успеем доказать миру всё то, что не смогли. Мы ещё успеем объехать весь мир и заглянуть в глаза каждой души. Мы ещё успеем, потому что впереди — есть ещё несколько минут.  Похожих на вечность.

Знаешь, в чём секрет? Я люблю тебя целовать. И твои губы так хорошо ощущаю своими. Я люблю рассматривать тебя по утрам и очень пристально. Я не раз видел след твоей помады даже на своей щеке. Ещё с далёкого прошлого ты невинно чмокала меня в щёку на глазах у своих парней. А возвращаясь домой, я часами рассматривал след на своём лице. Иногда он стирался легко, иногда приходилось отмывать водой. Иногда твои помады были удивительно стойкими, что приходилось идти к Чихуну, брать средство специальное у его временных, очень временных подруг и отмывать красноватые или розоватые пятна с едва видным узором твоих губ. Забавно, но с этим отпечатком и твоими помадами, Гё, связаны некоторые, многие истории. Забавно, что даже это стало частью моей жизни. Забавно. Что я вспомнил об этом сейчас, разглядывая твои розовые губки на зеркале.

Клянусь, буду любить Сон Хегё вечно. Сделаю её самой счастливой женщиной на земле и . . . позволю заниматься её любимым занятием, пока ей будет хотеться. Клянусь, буду всегда иметь при себе платок, или в случае чего, она сможет воспользоваться моей рубашкой, галстуком или . . . моей любимой, белой футболкой. Я клянусь что очень постараюсь стать для неё самым лучшим мужем. 

Ты гениален. Поцелуи в любой непонятной ситуации.

– Журналисты ушли.   
– Каким образом?   
– Я позвонил и сказал им в каком отеле твоя мама.   
– Ты идиот, Хун?!
– Слушай, я спасаю твою первую брачную ночь, ты спасибо мне скажи. У твоей мамы уже всё было, пусть побегает. Я не могу больше говорить, пока. Прощай!   

Знаешь, Джун, в твоих руках я кажусь себе слишком легкой — так легко ты подхватываешь меня на руки. Знаешь, Джун, ты так смотришь на меня, что я волей-неволей почувствую себя любимой и… желанной.

Ты не можешь собрать мои волосы в хвост \теперь я еще и обстригла их\, но с удовольствием срываешь резинки с волос — я и за это тебя люблю.
Ты утверждаешь, что шуток не понимаешь, но всегда смеялся над моими странными анекдотами — я и за это тебя люблю.
Ты любил роки-роут из всех вкусов «Baskin&Robbins», всегда соглашался покупать обычное шоколадное мороженое — я и за это тебя люблю.

мы трое в списке выживших
«Я не могу не смотреть на небо, когда тяжело. Небо — это ты, небо — это хотя бы какой-то странный, возможно, но гарант встречи с тобой снова. Бесполезно ожидать, что нас здесь увидят или найдут, слишком густые джунгли в этих местах. Слишком далеко земля. А ты бы нашел?»

«Давай приснимся друг другу. А если это слишком больно, то давай даже не вспоминать. Пока не встретимся снова. Чтобы продолжать идти нужно как минимум не останавливаться. Джун, если тяжело станет до невыносимости, ты посмотри на небо, найди там звезду, которую я не смогла. И это буду я».

«Мне нужно стоять на ногах и ни в коем случае не падать, даже без тебя. Такая жалкая ирония — чтобы вернуться к тебе, нужно научиться жить без тебя».

«Ну и что с того, что я видела тебя каждый день? Я поняла – нет, завтрашний день нам никто не обещал. Я хочу повторять как заведенная, что все бы отдала, чтобы увидеть тебя. Я на какой-то момент перестала дорожить моментом и мне понадобились приключения и ветер в волосах? Ты был самым правильным моментом моей жизни. Нужно было всегда обнимать тебя так, будто это последний раз и последний шанс. Нужно было всегда любить так, будто скоро потеряю. Нельзя принимать тебя как должное. И поэтому мне и нужно вернуться с этим осознанием. Нам нужно вернуться».

«Ты знаешь, Джун… Если бы мы только могли видеть будущее. Мы бы не отпускали так легко и слова прощания, возможно были бы совсем другие. Мы бы еще раз с бесконечной силой вторили о своей любви, мы бы говорили то самое главное, что лежало на сердце.  Мы бы пели свои песни о любви, мы бы не боялись о них петь. Если бы мы только знали будущее, а не просто его предчувствовали наши прощания были бы другими. Мы бы ни о чем не жалели. Кроме того, что вообще…Попрощались».

«А когда ладонь на животе, понимаешь, что всё не зря, понимаешь, вспоминаешь что тебе нравится уже быть отцом. Тебе нравится».

«Я вижу тебя, нарисованную звёздными красками. Я зажигаю путеводную звезду и молю небеса, чтобы она пришла к тебе. Отправь мне свои звёзды в ответ, нарисуй дорогу. Снова. Мне необходима карта. Мне необходима ты. Я хочу хоть как-то сообщить, что скоро буду рядом. Только дождись. Дождитесь меня. Я буду. Рядом. Милая. Посмотри на небо. Я буду рядом».

«Я не могу пропасть. Я просто не могу. Потому что где-то, где-то далеко ты смотришь на то же небо что и я. А значит у меня все еще есть смысл бороться».

— Я не говорила, что у меня есть суперспособность? Я всегда возвращаюсь. Если кто-то ждет, я всегда возвращаюсь. И «оттуда» смогу. Я всегда нахожу дорогу, для того, чтобы вернуться. Я никогда не теряюсь…
— А как же…
—… и у меня всегда будет тот, кто меня найдет на тот случай, если заглючу. 
— То есть я часть твоих суперспособностей?
— О, мне нравится! — как обычно порывисто, как обычно непосредственно, подставляя кулак, стукаясь с довольным выражением лица. — Мне нравится так! Ты моя суперспособность...

— Forever. Навсегда? Мы друзья навсегда? Тогда, ты всегда будешь меня находить если что? Если я вдруг перестану возвращаться?
— Только попробуй, ты слишком много знаешь, чтобы не возвращаться.
— А ты будешь меня ждать?
— Всегда.
— Тогда я вернусь.

«Джун, я уже сделала кое-что удивительное в своей жизни и оно по своей удивительности перечеркивает всё, просто всё. Я узнала, что такое любовь. Я нашла тебя. Я уже давно заглянула за горизонты. Я больше не хочу. Джун, если меня кто-то ждет я всегда возвращаюсь, потому что мне претит мысль о том, что я кому-то могу боль причинить своим отсутствием, что кто-то переживать будет, если буду отсутствовать слишком долго. Я не могу не вернуться  к тебе».

«Иногда так бывает — чтобы выжил один, должен умереть другой».

«Ге очень любит дождь.
Джун, а знаешь почему? Потому что когда идет дождь непонятно — от чего лицо человека мокрое, от слез, или же от дождевых капель».

«Никто не понимает, Джун. Что я схожу с ума каждый раз, когда слышу этот звук. Почему в каждом воздушном судне я вижу тебя? Что каждый чертов раз появляется надежда, что мне кажется, что это непременно т ы, что ты меня заберешь отсюда. Забери меня отсюда. Нас забери».

— А что ты ей сказал?
— Что ты тоже беременна. И больше ничего и не нужно было. Ее Адора зовут.
— Это девочка? А перевод?
— Любовь.
— Любовь… Если бы приехала к нам можно было бы назвать… Саран.

Не нужно особенных поводов, чтобы протянуть руку незнакомому человеку. Не нужно особых причин, чтобы кого-то спасти. Чтобы спасти кого-то не нужна причина. Только это делает нас людьми.

«Мы бы спорили какие обои лучше наклеить в детской комнате, а потом рассмеялись бы: «Еще семь месяцев, а такое чувство — завтра роды».

«Я просто хочу к тебе».

«Не выключай небо, неожиданно засветившееся звездами призрачными над моей головой».

«Я в глазах у тебя трещины находила, одну за другой, но была слишком сильна разбита сама, чтобы попробовать о них… сказать».

«Я все еще отчаянно нуждаюсь в тебе, теперь, с удвоенной силой всего своего замученного существа. Потому что я, этим существом смогла почувствовать… т е б я. И это было таким чудом, что я… не успела его даже оценить. Мне опять дали слишком мало времени».

— Скажи мне…
— Что?
—… что это не сон. Что ты тоже его видел.
— Мужа твоего? Выглядел живым. Меня по фамилии назвал. Точно командир.
— Капитан вообще-то…

«Забыть такое не просто, а Ге вместо того, чтобы отвращение испытывать к прикосновениям, хочется, наоборот, почувствовать, только не омерзительные, те самые, а… родные».

«Я больше никогда и ни за что не уеду, потому что все что мне нужно — это ты. Потому что в конце моего пути всегда ты. Потому что я нашла все, что искала».

«Забери меня, если не домой, то хотя бы к себе».

«Никогда не ошибалась так жестоко, а следовало бы привыкнуть, что так легко и просто ничего не заканчивается».

«Она пулю человеку в живот всадила, а он все равно… обнимает».

«Поняла, что не нужны ей уже никаких открытия, встряски и новые впечатления. Это, пожалуй, самое важное открытие в ее жизни».

«Нет, нельзя к тебе привыкнуть. Нельзя привыкнуть к твоей любви».

«И я хочу чувствовать, что еще одно маленькое сердечко бьется».

«А у меня есть ты, Джун. А у нас есть чудо. Рано проклинать небеса».

«Пока она не перешагнет порог квартиры родной, в Пусане она будет продолжать сдерживаться».

«Джун, для меня ты всегда будешь просто Джун, но я также знаю, как важно было услышать это громкое и четкое, взволнованное слегка: «Капитан».

«Ге снова находит е г о. Своего Джуна. И этого вполне достаточно, чтобы мир перестал качаться. Чтобы мир перестал быть таким пугающим».

«Я никогда не думала, что неба можно бояться. Для меня небо — ты, а не сыплющиеся на головы бомбы. Для меня полеты — ты, а не цель, чтобы уничтожить что-то \кого-то\ на земле».

«Нет, Джун, в рай я пока не готова. Без тебя по крайней мере. Если оставаться с тобой, то живой. Пусть и в аду. Если останавливаться, если пытаться помочь кому-то безнадежному, то, они сами окажутся в положении еще более безнадежном, чем можно было ожидать».

«Наверное, услышав твое: «Ге», таким тоном сказанное, я бы, наверное, вернулась бы не то что из обморока, но и с того света. Только бы… не бросать».

«Только времени нет, чтобы лечить боль от наших ран. А шрамы становятся одеялом. Это наша война. Это наша любовь».

«Я помню тот мост в 2011. Я помню тебя, сгорающего вместе со мной в Африке. Я не видела, что с тобой происходило д о м а и был ли этот дом. Домом».

«В руках держишь крепко, прижимая к себе невольно, потому что порой так надо, так необходимо почувствовать — рядом, здесь, всё ещё твоя Хегё, всё ещё твоя жена и подруга. И ты в ответе за две жизни».

«Война жестокая, ты знаешь. Война вынуждает каждого глушить человечность в определённой мере. Если ты не стреляешь, даже если ты спасаешь, тебе придётся выбирать кого оставить в живых, кого добить, и кто-то верно подметил, это проявление милосердия. Война вынуждает следовать простым принципам и способам выживания».

«Не стоит угрожать женщине на глазах её мужа. Не стоит угрожать на глазах её Джуна».

«Никогда не отпускай меня.  Будь то рука или вся жизнь. Никогда».

«Забудь обо всём хотя бы на мгновение.  Потому что моё плечо лишь для тебя.  Для твоего спокойного сна».

«Знаешь, Гё, ради этого стоило бороться. Ради этого стоит бороться. Чтобы увидеть в твоих руках н а ш е г о ребёнка».

«Под грохотом войны, под свистом пуль, под салютом разорвавшихся бомб, под фонтаном крови невинных, в крайнем беспорядке и крайней опасности, ты, моя Гё, качаешь на своих руках ребёнка. Я забыл обо всём и подумал лишь об одном. Ты станешь прекрасной матерью. Ты станешь лучшей матерью. Ты уже оберегаешь наше ч у д о. Ты уже прекрасная мать. Кажется, я тоже влюбился, влюбился снова. Влюбился в тебя, в любящую маму нашей прекрасной . . . девочки?»

«Если кислорода не станет, у меня будешь ты».

«Воюют не люди, воюют даже не звери, это нечто . . . существа, которые явно созданы не для жизни на земле. Потому что человеку достаточно посмотреть на такое чудо, чтобы опустить оружие и сдаться».