— Красота — это беда, но умная женщина ещё хуже. Никогда не знаешь, что придёт в её умную голову.   

— Не хочешь со мной пойти? Обещаю, тебе понравится.
— Я хочу пойти с вами.
— Ты? Я конечно могу всё понять, только не это, мужчины меня не интересуют. Свободен.

— Иногда мне кажется, что вы умом особым не отличаетесь. Вам не стоит об этом переживать. 
— Конечно же, мой друг! Я глупый принц, хоть роман обо мне пиши, да-да? Я очень несчастный принц, ты знаешь, кроме тебя у меня никого нет. Всех ненавижу. А ты такой прелестный.

Тебя хотят усмирить, но ты упрямишься, ты боишься быть запертым в клетке навечно, пусть и знаешь, что это н е и з б е ж н о. Для тебя готовят клетку, мальчик. Вдыхай свободу полей и гор, бездонного неба и морей, пока не пришло в р е м я.

— Ты должно быть, будешь самым счастливым принцем, потому что женишься по любви. Не каждому так везло, я не помню, чтобы в истории такое случалось. 
— Я буду самым счастливым человеком, если ты будешь меня любить. 

— Я люблю тебя.   
— А ты знаешь, что так нельзя делать? 
— А мне всё равно. Наша свадьба совсем скоро. Шесть. 
— Шесть? 
— Я хочу шесть детей, три мальчика и три девочки.

— Как можно дольше . . . это по-твоему, дольше, Чхве Су? Она оставила меня, такая бессердечная. Ненавижу её, ненавижу! Зачем было говорить, что любит? Зачем давать клятвы раньше времени, обещая никогда не оставлять?
— Она обещала вас не оставлять до самой смерти. Она так и сделала, постоянно говорила о вас, до последней секунды.
— Добить меня хочешь? У меня вино закончилось, дурак! Что мне делать?

— Живи счастливо, пусть у тебя будет шесть детей, ладно? Обязательно шесть и не соглашайся, если она будет некрасивой. Хорошо? 

Всё дело в том, что её не вернёшь, мальчик. Всё дело в том, что здесь тебя никто не слышит кроме зверей, пугающихся и бегущих в другие края лесов. Всё дело в том, что нет человека в мире, который услышит тебя. Н е т. Он был и его не стало. Он сгорел.

— Ваше высочество, пора возвращаться.
— Зачем? Возвращаться в лес, кишащий существами дикими? Они не позволили мне рядом быть в последние минуты, они не сказали, когда она дышать перестала. А ты не вернулся. Ради чего я должен жить? Назови хотя бы одну причину . .
— Вы нужны народу. 
— Народу? Такой глупый, такой . . . бессильный правитель, ему нужен? Я не стану лучше отца, я хуже, я не смог быть с тем, кого люблю. Один человек, а ты говоришь о тысячах.
— Вы не догадываетесь, каким можете быть. Я обещаю, Ваше высочество, что всегда буду на вашей стороне, я буду бороться за вас и для вас. Вы справитесь.

Сон Воль, какая ты? Теперь я знаю, что ты станешь моей женой, это, к сожалению, неизбежно. Теперь я знаю, кому уготована жизнь непростая, очень тяжёлая. Я бы хотел извиниться перед тобой, прежде чем мы встретимся. Я бы хотел извиниться за своё поведение. Прости, но тебе придётся ждать так д о л г о.

— Ваше высочество, пьянство вам не к чему, умрёте рано. 
— Смешно пошутил. Меня узнают в этой одежде, как думаешь? 
— Нет, если маску надеть, вас не узнать.

Не хочу, чтобы узнали, там будут эти прелестные курочки, которых я терпеть не могу в трезвом состоянии, понимаешь, Ён.
Однако, Сон, ты пропадаешь в этом взгляде. Ты застываешь, а сердце твоё бьётся ч а щ е. Ты в миг рассматриваешь в этих глазах звёздные небеса, сияющую плеяду, цветущие сады пышными пионами, розами и камелиями. Моря необъятные, голубые и тёмно-синие, плещущие волнами и барашками белесыми. За секунды так много можно рассмотреть в чужих глазах н е з н а к о м к и. За секунды, считанные и жалкие можно влюбиться в чьи-то глаза, но потом долгое время отрицать это, отрекаться от собственных, скрытых чувств. Можно засматриваться на красивые глаза, ведь это единственное, что в и д и ш ь.

Глаза как путеводитель в душу. У вас красивая душа. Ещё немного и он протянул бы руку, он забылся, он бы в забытье приподнял эту вуаль чтобы лицо полностью увидеть, да только голос льётся, приятный и мягкий, накрывающий сердце тёплой пеленой. Убаюкивающий, прекрасный. Всё хорошо, мне следовало бы просить прощения бесконечно. Эти долгие взгляды, этот добровольный гипноз, эта потерянность в чужих глазах — два года прошло, ты будто видишь что-то, что без памяти любил в ней. Эти глаза другие, но чудятся такими родными, такими близкими, словно этот человек т в о й, словно он способен тебя избавить от страданий бесконечных. Достаточно. Отвернись.

Сегодня звёзд на небесах не видно, потому что все звёзды в её глазах, а она ослепительна слишком, чтобы с земли рассмотреть небесные светила. Два года прошло, а ты заворожен какой-то незнакомкой в ханбоке небесного цвета.

Знаете, мне невесту уже нашли, как вы можете быть моей судьбой, незнакомка?

Её нет. Небеса невинно голубые и чистые померкли. Посерели. Бабочки испугались и вспорхнули, улетая, а ты не успеваешь заметить в каком направлении.

Судьба, за что ты так? Почему раньше не рассказала? Почему я заставил её страдать? Страдать невинное ни в чём н е б о. Если бы я только знал, если бы я узнал, если бы не был занят настолько собственной болью, всё ещё раздирающей. Она напомнила мне о том, что я мог любить. Я слишком слеп — это мой грех.   

Молодость — пора нехитрых желаний, как учитель причитал. А на самом деле молодость — пора глупости и наивности.

Ты понимаешь, когда делаешь этот принудительный поклон, ломая себя снова. И поднимаясь, взглядом встречается с её. Запомнил эту первую встречу, в которую ещё больше возненавидел весь мир. Почему же я не узнал вас?
Вот как ты выглядишь, госпожа Сон Воль.
Ён не ошибался.
Красивая.

Воль словно своё место нашла в этом светло-зелёном раю, в сиянии мягком, где цветы распускаются пышными лепестками и сладким ароматом. Ей идёт небесный цвет и живой, изумрудный. Ей идёт быть в этой оранжерее. Она создана не для этой клетки.

— Я не люблю вас, ни капли, совсем. Никогда не полюблю, даже не надейтесь. Вам лучше забыть обо мне и жить своей жизнью. У нас с вами . . . нет будущего.